фото показано с : germania.one

Как должны отвечать демократии, если уменьшение риска заражения из-за тестов или надзора ограничивает гражданские права? Новое приложение сингапурского смартфона TraceTogether, отслеживающее контакты пользователя, информирует его о близком контакте с подтверждёнными случаями коронавируса. Фото: Катерина Лей/АФП. Оскорбление, на которое ссылается немецкий канцлер, это ограничение передвижения и общественных собраний, но намного большим оскорблением демократии является в недалеком будущем всеобщее обязательное тестирование на Covid-19 и отслеживание отдельных переносчиков заболевания, хотя демократическая Южная Корея находится в числе самых агрессивных сторонников отслеживания по местоположению смартфона. Вероятно, нет никакой возможности воспрепятствовать распространению Covid-19, кроме как определения и изоляции каждого отдельного переносчика заболевания. Возможно, 40% всех случаев проходят без симптомов, но тем не менее носители заразны, что мы знаем по опыту Исландии и горстки городов, где было протестировано всё население. Это делает традиционные методы отслеживания бесполезными. Меркель и её команда кризисных медиков предполагали, что общего иммунитета можно никогда не достичь или, если можно, то только за длительный период времени, поскольку невозможно определить, обеспечивают ли человеческие антидоты защиту от инфекции. По той же причине просто неизвестно, будет ли найдена вакцина, не говоря уж о том, будет ли какая-либо вакцина эффективна. Позволять вирусу идти своим чередом представляет огромный риск. Вопреки первым впечатлениям это не форма пневмонии, а заболевание, которое препятствует органам получать кислород. Оно может захватить внутренние органы так же легко, как лёгкие, и риск эпидемии смертности из-за отказа внутренних органов слишком велик. Альтернативы сводятся к трём вариантам. Первая — ничего не делать и принять риск смертности в масштабе пандемии гриппа 1919 года. Вторая — заблокировать всех и каждого на неопределённое время, чтобы снизить уровень инфекции. Третья — проверять всех и отслеживать потенциальных носителей через приложение смартфона. Все три варианта ужасны. Мы не можем сидеть дома вечно и закрыть всю экономику. А если мы дадим властям чрезвычайные полномочия, чтобы проводить тесты на вирус и отслеживать наше местоположение, как мы вернём себе эти права, если и когда эпидемия закончится? Китай быстро взял эпидемию под контроль по большей части потому, что отслеживал нахождение каждого смартфона в стране многие годы и соотносил местоположение с покупками он-лайн и постами в социальных СМИ. Добавление результатов тестов на коронавирус было несложной задачей, учитывая уже имеющуюся структуру надзора. Китайское правительство ввело приложение Healthcode на популярных платформах смартфонов, предоставляемых Tencent, Alipay и другими китайскими компаниями, которые требовали от пользователей вводить температуру тела и статус теста на Covid-19. Приложение создавало «зелёный» экран для незаражённых людей. Местные организации Коммунистической Партии установили видеокамеры у дверей тех, кто в карантине, чтобы обеспечить выполнение правил. Западники в целом и американцы в частности никогда не потерпят такой уровень надзора. Протесты против указов о нахождении в дома распространяются в США при поддержке администрации Трампа. Генеральный прокурор Уильям Барр 20 апреля заявил в радио-интервью, что усиление карантина и другие жёсткие меры общественного здравоохранения, принятые некоторыми штатами, возлагают «беспрецедентное бремя на гражданские свободы», добавив, «Когда губернатор проводит действия, особенно, когда делает нечто, что вторгается или ограничивает фундаментальные права или конституционные права, они этим ограничены». Но существуют ли законные основания проводить тесты и отслеживать носителей? Это неясно. Основной закон Германии дает властям значительную широту поиска частностей при чрезвычайных условиях. Американская Конституция, наоборот, против «необоснованных поиска и задержания. Она требует должных процедур: «Не должно быть издано никаких ордеров, кроме как в вероятном случае, при поддержке клятвой или подтверждения, и в особенности, описания места, которое надо проверить и людей или объектов, которые надо изъять». Даёт ли это право обязательных тестов: вероятно, нет, если США следуют мнению судьи Энтони Кеннеди в деле Maryland против King (2013), которое подтвердило право полиции брать образцы ДНК у арестованных подозреваемых. Там был поиск, подтвердил судья Кеннеди, но не «необоснованный». Расширяя, власти могут решить, что все мы подозреваемые в переносе коронавируса и должны быть подвержены обоснованной проверке. Я спросил специалиста по конституции Тэн Розенбаум, ныне профессора Колледжа Туро о его мнении. Он ответил мейлом: — Специалист по конституционному праву Тейн Розенбаум. Проблема в том, что усиление власти разведывательных агентств США вызывает злоупотребления. Агентство Национальной Безопасности США постоянно превышает свои полномочия. В 2013 году Эдвард Сноуден продемонстрировал, что АНБ помимо прочего осуществляло надзор за использованием гражданами США Интернета, равно как и за телефонными переговорами, и делало это в огромных масштабах. Федеральный закон о негласном наблюдении в целях внешней разведки (FISA) 1978 года учредил тайные суды FISA, которые выдают ордер на надзор за гражданами США, подозреваемыми в неблаговидных иностранных связях. Подход был использован агентами ФБР, чтобы прослушивать президентскую кампанию Трампа и запустить ныне дискредитированный импичмент против президента Дональда Трампа. Профессор Анджело Кодевилла, бывший глава комитета Сената по Разведке, сегодня предлагает, чтобы в США ликвидировали оба суда FISA и ЦРУ — и я с ним согласен. Нет такой волшебной формулы, которая обеспечит нормы, защищающие жизнь отдельного человека от явных угроз, в данном случае вируса, одновременно защищая отдельных граждан от злоупотреблений властью государственными агентствами. Американская Конституция даёт грубое и неуклюжее решение: исполнительная власть обладает широкими полицейскими полномочиями во время чрезвычайного положения, но они должны (или как минимум им следует) быть обозначены Конгрессом. Граждане, которые ощущают подавление со стороны властей, обращаются в суд, работа которого состоит в том, чтобы определить является ли обыск, например, необоснованным в смысле Билля о Правах. Всё ещё сложнее при наличии неидеальной информации. Мы не знаем, как именно убивает коронавирус, мы знаем, что в большом числе случаев он смертелен, но не знаем, насколько велико может быть это число. Если бы Covid-19 убивал 50% инфицированных, то не было бы никаких обсуждений чрезвычайного положения. Если бы он убивал 0,005% инфицированных, то обсуждений тоже не было бы. Мы не знаем истинную смертность, поскольку не знаем истинный уровень инфицированности. Мы избираем государственных чиновников и надеемся, что они компетентны, чтобы защитить нас во время чрезвычайного положения, и мы даём им широкие полномочия действовать от нашего имени. Нет сомнений, что они будут делать какие-то ошибки, возможно, и смертельные. Конгресс может провести закон, веря, что ситуация токсична, например таков Закон о закон о негласном наблюдении в целях внешней разведки 1978 года. Наше лечебное средство состоит в том, чтобы проголосовать против наших руководителей, выбрать новый Конгресс, который отменит плохие законы и примет новые и обратится в суд за помощью. В условиях неопределённости для разрешения кризиса никто не придумал лучшей системы, чем американское разделение властей. … источник »

83 +