фото показано с : germania.one

В эту субботу — под Троицу — храмы Москвы откроют для верующих свои двери впервые с 13 апреля. А некоторые приходы ввели ограничения еще раньше: эпидемиологическая ситуация в столице была настолько тревожной, что настоятели стали вводить ограничения в посещении служб задолго до карантина и официального циркуляра, подписанного Патриархом Московским и всея Руси Кириллом. В Подмосковье в церковь можно прийти со 2 июня. Другие епархии принимали решение об ограничениях в зависимости от ситуации в регионе. Закрытие храмов накануне Воскресения Христова, Пасхи православные воспринимали трудно, с большой душевной болью, сопровождаемой зачастую довольно громким выражением переживания. Что и понятно: невозможность быть свидетелями центральных событий в жизни каждого христианина, участвовать в них, в Евхаристии (главное Таинство Церкви) едва ли не самая большая духовная трагедия. Что неудивительно: в документе, одобренном на Архиерейском совещании в феврале 2015-го года есть на это счет формулировка, не оставляющая двусмысленного толкования причастия — регулярное участие в Евхаристии необходимо человеку “для спасения и вечной жизни”. Спасение и вечная жизнь. Ради них на Страстной, пасхальной неделе и далее православные миряне всеми способами пытались проникнуть внутрь храмов, требуя возможности причаститься. А священники со слезами на глазах рассказывали, как им приходится закрывать двери перед верующими. Понимая и сопереживая эту боль священники были готовы пойти на жертву. Ежедневные службы, семьи, дети, домашние заботы были оставлены ради верующих. Кто-то писал в социальных сетях, другие вешали объявления на заборе храма, что готовы приехать причаститься тех, кто чувствует в этом потребность. И необязательно больных или умирающих — всех. Ради оставшихся без участия в таинстве по благословению Патриарха Кирилла группа московских больничных священников прошла подготовку и получила инструкции “как совершать требы для находящихся на карантине или зараженных коронавирусом”. Со 2 апреля и по настоящее время группа из 15 капелланов выезжала и выезжает «на вызовы» в любой район столицы. Прошло два месяца, и корреспондент сайта Вести.Ru решил выяснить, насколько в действительности велика потребность в причастии в стране, где к православным себя причисляет 80 процентов населения. Были опрошены 40 священников из разных регионов России с юга на север и с запада на восток, а также несколько служащих заграницей. Вопросы всем задавались одни и те же: “начиная с Благовещения или чуть раньше стали закрываться православные храмы. Тогда же появились первые жалобы верующих: как же мы без службы, без причастия. Чтобы поддержать людей в Москве была создана служба капелланов. Кроме того многие священники неоднократно объявляли, что если человек чувствует, что ему надо причаститься, надо позвонить-написать. И к нему приедут. Были ли к вам обращения за эти два месяца? Много? Если были, то примерно как они распределялись до и после Пасхи”. Из сорока трое решили не отвечать. Первые ответы угнетали своей предопределенной предсказуемостью. Однако в итоге (так часто бывает) результат оказался неожиданным. 37 ответов пришлось разнести в три группы. Обращались. Не обращались. Другое. В группу “вообще не было просьб причастить” вошло 17 ответов. Оказывается, в некоторых епархиях храмы не закрывались, лишь вводились требования к посещению храмов в масках и перчатках. Причащали одноразовыми ложками. Пять священников ответили, что их спрашивали, стоит ли пробовать прийти в храм, удовлетворялись ответом, что храм закрыт. “Просили придти в больницу один раз, но туда не пускали врачи. Несколько человек 65+ приходили в будние дни, их причастили. Остальные просто смотрели трансляцию из храма в Одноклассниках”, — написал один из респондентов. Из других ответов: “Объявление на храме мы повесили, и я ждал просьб, обращений. Но! Ни одного не поступило!” “Ну, говорят, что скучают. Но у меня как-то все дисциплинированно приняли. И в другое время особо причащать не просят”. “У нас небольшой приход. Слава Богу, экстренных случаев за этот период не было, и мы не ездили, и к капелланам не обращались. С этой недели мы начинаем выезжать к прихожанам, которые входят в группу 65+ и с хроническими заболеваниями”. “На одном приходе таких обращений не было. Но самых ответственных прихожан я причащал у храма с соблюдениями. На другом четыре раза причащали старушек, которые по немощи и так бы до храма не добрались. Итого: ни один здоровый человек, страдающий дома без причащения, за все это время с такой просьбой к нашим священникам не обращался”. Семь священников ответили, что к ним поступали просьбы причастить 1-2, максимум 5 раз… за два месяца. “За весь великий пост у меня было всего два или три таких посещения (причем один еще до всякой самоизоляции). Следует заметить, что в нашем регионе храмы закрывали только на три дня (17-19 апреля). И конечно люди скорбели, что не смогут как обычно собраться в храме на Пасху, но все кто хотел причаститься — пришли на Светлой (я служил каждый день). Люди записывались, чтобы больше 15-20 человек не собираться. В итоге было всего несколько раз, когда нас было 20, а чаще всего около 10 человек. Следует отметить, что те, кто сильно хотел как-то попасть на Пасху в храм — еще новоначальные и вообще бывают в храме редко. Хотел бы еще сказать про пожилых. Для многих из них привычное посещение храма — это такой маячок того, что они еще не умирают, еще (по)живут. Очень боятся (небезосновательно) “слечь совсем”. Поэтому тут было трудно убедить, и продолжали приходить, но я рад что сейчас хотя бы достигнуто понимание того, как приходить, чтобы не “всем сразу вместе”. Про “новоначальных” (которые хотели попасть) — я имел ввиду, что для них Пасха это именно определенным образом прожитый день (и ночь). То есть переживания Пасха продолжается нет, не выросло. И лишение этой возможности было чувствительным — нечем заменить. “Ближе к Пасхе со всеми предосторожностями (и очень быстро — за 20 минут) на дому причащал трех прихожанок. В середине поста единожды соборовал несколько семей с детьми в квартире. Никто не заболел”. Тут, видимо, стоит пояснить, что запрос на причастие дома или в больнице небольшой, но есть всегда. В основном, конечно, это пожилые и тяжелобольные люди, либо пациенты перед и после тяжелых операций. Еще пятеро написали, что еженедельно причащали и причащают от 1 до 6 человек. “Приход около 50 человек, причащаю 5-6 в неделю до Пасхи. После меньше”. “За два месяца меньше было просьб (чем обычно). У нас приход средний, постоянный костяк человек триста. Штатных священников четверо + настоятель. Служили каждый день Литургию. В воскресенье уменьшили с двух до одной литургии. Причащались на воскресных с учетом всех санитарных требований, были подходы верующих раз 5 по 10 человек. Можно сказать, что именно из-за карантина с Причастием на дому не обращались вообще. Просто обычные просьбы, как всегда, которые регулярно из-за хронических болезней, не из-за короны, причащались на дому — были. Я человек пять причащал, со всеми предписаниями, но они не были больны короной”. Многие священнослужители отметили, что пожелание причаститься христиане гораздо чаще высказывали в начале поста: “Молодой коллега причащал в основном старушек и болящих. Где-то по два-три человека в неделю. Больше было только в первые недели поста». То есть до запрета ходить в храмы и объявления священников, что они готовы приехать. Возможно это объясняется страхом заразить духовенство или, что скрывать, заразиться самим, но факт остается фактом”. Безусловно, самые важные ответы оказались в группе “другое”. Хотя, конечно, их очень сложно назвать кардинально отличающимися. Потому что просьб к священникам приехать прозвучало ничтожно мало. Игумен одного монастыря, объяснил необращение паломников к ним тем, что все знали “о заболевшем дворнике и карантине”. Дескать, люди боятся рисковать. Однако на Пасху верующие, не боясь заразиться, буквально осаждали храмы, пытались взять их штурмом, лишь бы попасть на службу. Один из важных ответов пришел их епархии, где храмы не закрывались, “но мы просили не ходить. Мы с Великой Среды прямые трансляции ведем, люди смотрели, кому очень надо причаститься — иногда в храм приходили”. Просьба причастить больного коронавирусом там была одна. Но интереснее другое: “Количество прихожан упало раз в 7. На дом тоже до всего этого приглашали почти каждый день, и не по одному человеку. Но сейчас видимо боятся контакта со священником, он же в их представлении ко всем ходит, и среди них могут быть инфицированные. Знаю точно,что пожилым прихожанам запрещали вызывать священника на дом их дети, находящиеся в самоизоляции и опасающиеся заразиться от него”. Надо признать, что информация о детях, семье, запрещающей ходить на службу или вызывать священника на дом уже встречалась до этого ответа. Но — единожды. Теперь же сразу несколько респондентов рассказали, что приглашать священников не рискуют из страха заразиться: “Цитирую дословно одну из соседок: “Они там в храмах все болеют, нечего связываться”. Несколько священников иначе объяснили “невызовы” их домой. Оказывается многие считают, что “смогут дождаться возможности быть на Литургии”. А может так случиться, что “батюшка не придет или неудобно его от дел отрывать”. Словом, “дома причащаться только в самом крайнем случае решаются (когда точно в храм никак не смогут по разным причинам попасть). И что здесь определяющим является — сложно сказать. Может быть “зачем ради меня это все”. Или может быть неготовность принять дома (неприбрано)”. Но есть и другое объяснение отказа от главной христианской ценности: “В целом люди уже ничего не хотели и были в таком замешательстве, что никого не звали”. Подавленность, замешательство, бессилие постоянно сопровождали все время изоляции и являются одними из симптомов COVID-19. Пожалуй, отдельно надо отметить почти забавный заграничный ответ. В то время как в одних странах храмы не закрывали, и все желающие могли приехать на службу, а в других был жесткий карантин, православные из этого прихода придумали выход: “Образовалась небольшая (до 10 человек) секточка “охотников” за Причастием, воспринимаемым, видимо, как “волшебная таблетка”: искали, куда пробраться и где “дают” (сербы, Гамбург). Человек 20 формально здоровых организовывали группы на дому — я приезжал и причащал одноразовыми лжицами. Исходно — из России/Казахстана/Украины/Белоруссии”. Еще одна группа ответов попала в “разное”, хотя ее можно выделить в отдельный сегмент с подгазоловком: “просьбы были, но священник не приехал”. “Я причащал, 2-3 человека в неделю, соборовал тоже. Если подозрение на ковид, я не берусь, так как служащий, чтобы общину не подставлять”, — объяснил один священник. Остальные, кто “брался”, тоже рассказывали об отказах: “знаю, что “заказать” священника на дом было практически нереально. Храмы откатывались отвечали, что все в отпуске. Или сами батьки. От себя скажу, что, конечно, в храме гораздо легче и “сохраннее” служить, чем ехать куда-то на дом, где ты не знаешь, что, кто и как”. Еще один случай рассказал больничный священник: “Вызов к умирающей на дом (не ковид). Молимся и Причащаем: через несколько секунд умирает. Дочери говорят: “мы 10 храмов (и монастырей) обошли-обзвонили — везде отказ: не работаем, на дом не выезжаем, кто-то будет только к выходным”… Перед тем, как “обнародовать” ответ капеллана о его выездах и данные из Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению о том, сколько было запросов на вызов священника домой или в больницу, отдельно стоит выделить два случая. – Такой традиции нет дома причащаться. А когда предлагаешь литургию дома отслужить, вообще глаза на лоб. – Боятся, что за это платить придется? Не привыкли платить “за услуги” в церкви, а может и денег нет. – Как писал Орхан Памук: Коран — чтобы лежать на верхней полке. Второй случай произошел, когда храмы готовились к закрытию. Во время литургии архиерей сказал сослужащим священникам в алтаре: “Если разыграется вирус и надо будет причащать больных по домам, то будем мы, какие есть монахи (имея виду и себя самого), а семейных священников оградим от сего”. По информации Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, в группу капелланов вошли 15 священников. “Всего был совершен 341 выезд. Из них 227 на дом и 114 в больницу”. Ездили не только по всей Москве, иногда и в Московскую область. И — рассказ капеллана: “Сегодня все на бегу: служба — донация (добровольная сдача крови). В донорских центрах тоже не все просто: сегодня из 23 записавшихся на донацию пришло около 10 человек. В апреле, надо сказать, было хуже: одновременно донации, защита диплома у сына — отпевание — служба. Что могу сказать: в среднем в день 10 вызовов (пиковое количество вызовов — 13). В некоторых случаях, вызов был в семьи — количество причастников могло достигать двух-трех десятков человек”. 341 выезд на город с населением в 15 миллионов человек это меньше одного процента. Намного меньше. 10 вызовов в день — цифра большая. Огромная. А если иначе: все пожелавшие причаститься, участвовать в Литургии и Евхаристии, участвовали т причастились. источник »

99 +